Новым тренером сборной России по биатлону всё-таки стал немец Рикко Гросс. О его назначении , но тогда что-то не срослось. Фамилия этого человека хорошо знакома поклонникам биатлона со стажем, ведь Рикко - один из самых титулованных биатлонистов Германии, четырёхкратный олимпийский чемпион, дипломированный тренер. Вспоминаем карьерные вехи Гросса и разбираемся, что привело его в Россию.

Бурная олимпийская молодость

Рикко Гросс в детстве отличался большой любовью к спорту: его главным увлечением были прыжки на лыжах с трамплина – в этой дисциплине он мечтал добиться больших успехов. Мечтал до тех пор, пока однажды по случайности в 13 лет не познакомился с биатлоном. Тренер решил, что у парня есть потенциал, начал работать с молодым человеком и, как вскоре стало понятно, не ошибся. Спустя семь лет Рикко вихрем ворвался в сборную Германии, а уже в 21 год впервые примерил золотую медаль чемпионата мира, добытую в эстафетном сражении вместе с Франком Люком, Марком Кирхнером и Фрицем Фишером .

Победа позволила Рикко мгновенно закрепиться и освоиться в сборной – на Олимпиадах в Альбервиле и Лиллехаммере он, несмотря на свой юный возраст, был одним из лидеров команды и проверенным бойцом эстафетного квартета. В командных гонках немцам равных не было, а потому в 24 года Гросс уже стал чемпионом двух Олимпиад, а также двукратным серебряным призёром – оба раза он отличался в спринте. Однако короткие гонки не были его главным козырем – немецкий атлет на протяжении всей карьеры делал основную ставку на точную стрельбу, а потому особенно любил длинные гонки с четырьмя огневыми рубежами.

Чем старше Гросс – тем лучше

Бурное начало карьеры не отняло у спортсмена желания сражаться и побеждать дальше. И в этом проявилась основная черта его характера. Рикко Гросс был профессионалом до мозга костей: он никогда не полагался на эмоции – только на холодный и точный расчёт. Бытует мнение, что немец добился выдающихся успехов в большей степени из-за своего выдающегося трудолюбия, нежели природного таланта. Так или иначе, но уже двукратный олимпийский чемпион продолжал пахать на тренировках и расцветать на глазах болельщиков. А потому в новый век Рикко вступил уже трёхкратным олимпийским чемпионом и пятикратным чемпионом мира.

Гросс, словно хорошее вино, с возрастом становился всё лучше. Он вышел на пик карьеры в возрасте Иисуса, и болельщикам в Ханты-Мансийске посчастливилось стать свидетелями триумфа Рикко, который выиграл эстафету и преследования, а также попал в тройку в спринте и индивидуальной гонке. Следующий турнир в Оберхофе также остался за немцем – две золотые медали, одна серебряная. Жаль только, что даже в лучшие свои годы немец не дотянулся до «Большого хрустального глобуса» – и в 2003, и в 2004 годах он остался за спиной боровшихся между собой Бьорндалена и Пуаре . Впрочем, Гросс продолжал работать и заслужил очередное олимпийское золото – в эстафете в Турине.

Биатлонист – комментатор – тренер

Российская столица биатлона увидела не только триумф немецкого мастера в 2003 году, но и его проводы по окончании сезона-2006/07. После Олимпиады Рикко по инерции провёл один сезон, а потом принял непростое решение о завершении спортивной карьеры. За 17 лет в сборной Гросс стал самым титулованным немецким атлетом. На пяти Олимпиадах он завоевал восемь наград, половина из которых – золотые. На чемпионатах мира Рикко 20 раз поднимался на пьедестал почёта, девять раз стоял на его верхней ступени. Также в коллекции наград немца есть «Малый хрустальный глобус» в зачёте индивидуальных гонок и 33 победы на этапах Кубка мира, из которых две трети он завоевал в составе эстафетной четвёрки.

После завершения спортивной карьеры Гросс не попрощался с биатлоном и даже не пропал из публичного поля. Напротив – стал комментатором и обозревателем на известном немецком телеканале и на этом поприще также сумел добиться определённого успеха и популярности среди зрителей.

Сам же в свободное от работы время учился в Кёльнском университете – на тренера, не особенно сей факт афишируя. Поэтому, когда в апреле 2010 года стало известно, что Гросс войдёт в тренерский штаб сборной, многие удивились стремительному возвращению из студии на лыжню.

Жертва допинг-скандала

Разумеется, опытный, титулованный спортсмен, знающий изнутри всю кухню национального биатлона, да ещё и имеющий диплом тренера, – настоящее сокровище для немецкой команды. Ровесники и коллеги – Рикко Гросс и Марк Кирхнер , вместе побеждавшие в эстафетах, засучив рукава, принялись вместе воспитывать немецкую молодёжь. Подопечные же особенно отмечали в молодом тренере задатки классного психолога, который всегда может подобрать нужное слово и либо взбодрить спортсмена, либо охладить его пыл. Именно поэтому Рикко традиционно занимал место посреди биатлонной трассы, и его окрики, адресованные немецким биатлонисткам, эхом разносились по окрестным лесам.

В женской сборной Гросс проработал четыре года – до Олимпиады в Сочи. Вполне вероятно, что проработал бы и дольше, но по Рикко рикошетом ударил допинговый скандал с Эви Захенбахер-Штеле . Тренеру пришлось пойти на понижение – в сборную Германии, выступающую во вторых по рангу международных соревнованиях – Кубке IBU. Но Гросс и там работал весьма успешно – его подопечные одержали не одну победу на соревнованиях, однако ему, безусловно, хотелось большего. Вернуться в главную немецкую команды было невозможно, а потому Рикко начал рассматривать предложения из-за рубежа. Поговаривали, что немец может возглавить украинскую команду, но Россия, похоже, оказалась более привлекательным и перспективным вариантом. И вот теперь Гросс - в российском тренерском штабе. Очень надеемся, что и на этом поприще он сможет добиться серьёзного успеха.

Получил деньги – и уехал.

Русский биатлон только что пережил самое неудачное четырехлетие в истории, которое вместило в себя а) безмедальные чемпионат мира (2016) и Олимпиаду (2018), б) мощные подозрения в тотальной допинг-системе (потеря двух серебряных медалей Игр-2014, отстранение почти всей команды от Пхенчхана). А еще в этот период со спортсменами работали, пожалуй, самые странные тренеры. Которые умудрились из талантов, которые остались после Сочи, так ничего и не вылепить.

В 2015-м впервые в истории мужскую команду доверили иностранцу – немцу Рикко Гроссу , 4-кратному олимпийскому чемпиону. Казалось, у него могло получиться – но жизнь показала, что более бесполезной фигуры в нашем биатлоне не было никогда.

Немец приехал за деньгами, заработал получил их – а больше ни к чему и не стремился.

Рикко и Россия действительно многого ждали друг от друга – и это стало ясно задолго до официального представления. Ради должности Гросс оборвал идеальные переговоры с Украиной, уволился из бундесвера (а это крайне сложная процедура) и до конца лета, ожидая документы, посещал сборы нашей команды тайком.

Вариант с немцем продавила Тюменская область – в интересах, в первую очередь, Гараничева , которому Гросс однажды помог на предолимпийском сборе. Босс СБР Александр Кравцов выступал против иностранца (не конкретно Рикко, а вообще): «Мы не настолько ущербны и скудны, чтобы не найти профессионала в своей среде. Найдем», – легендарный президент, когда с немцем уже все решили.

Но регион взял на себя и контракт, против этого принципы Кравцова уступили. Гроссу платили почти 1,5 миллиона рублей в месяц без премиальных ; гигантские деньги для молодого специалиста без достижений и статусных воспитанников – по сути, за немецкий паспорт и имя в спорте. Вряд ли кто-то из биатлонных тренеров когда-либо получал больше: у Вольфганга Пихлера – даже в разгульные времена Прохорова – зарплата была скромнее.

Прохоров представлял Пихлера как лучшего тренера мира. Гроссу тоже помогли с презентацией, причем ориентиром послужил как раз Вольфганг:

Приступивший к работе Рикко ответным комплиментом: «У меня есть возможность сделать одну из лучших команд мира еще сильнее». И немец не преувеличивал – несмотря на провальный ЧМ-2015, ему достался прекрасный состав без ветеранов:

Почти все медалисты Сочи-2014 (кроме Устюгова) не просто в обойме, но и в пиковом возрасте;
трое победителей личных гонок Кубка мира (Шипулин, Малышко, Гараничев );
еще пара призеров (Волков, Лапшин );
молодежь с кубковым опытом (Цветков, Елисеев, Бабиков ), плюс Логинов с оставшимся годом дисквалификации.

Чтобы развалить такую прочную команду, и в самом деле требовался божий дар.

В первый сезон Рикко (2015/16) команда при помощи Шипулина и Волкова, прошедших самоподготовку, впечатляла в эстафетах.

Из бригады Гросса, посещавшего сборы эпизодически, в топ-3 личных гонок заезжали двое: а) Цветков взял серебро – успех ни из чего не вытекал и не стал прологом к чему-то выдающемуся; б) Гараничев дважды был с бронзой, стабильно прошел сезон и финишировал седьмым в общем зачете – как при Касперовиче, с которым ссорился.

Малышко и Лапшин сбавили, Слепов не спрогрессировал, новых героев немец не открыл. Это частности, среди которых проявилось главное: Гросс вообще не был понят коллегами как методист и оказался не самостоятелен как тренер. Он так и не предъявил работающую концепцию, авторитет, харизму, независимость.

Ключевой эпизод случился за три недели до ЧМ-2016: вместо важнейшего сбора с основой Рикко перебросили на тренировки в резерв, который готовился к второстепенному турниру – чемпионату Европы в Тюмени. Пара скроллов вверх напомнит, почему Гросс не мог отказать.

На ЧМ-2016 команда выглядела как никогда безвольно и впервые за почти 40 лет не завоевала медалей. Рикко, влипнув в историю, несколько недель спустя на тренерском совете требовал под свое командование сильнейших: другими словами, снять с самоподготовки Шипулина и Волкова, плюс забрать из резерва Бабикова. Немцу навстречу не пошли – и кажется, это было одним из лучших решений Кравцова: хотя бы кого-то он уберег от безыдейного Гросса.

Следующей зимой из состава Рикко до подиума личной гонки дотянул только Цветков – серебро в самом начале сезона, и снова это больше походило на случайность. Гараничев со Слеповым сдали и не оклемались до сих пор, как и Малышко; Лапшин, совсем скисший при немце, сменил гражданство и уехал в Корею.

Максим Цветков слушает Рикко

Резюме Гросса неожиданно расцвело после эстафетной победы на ЧМ-2017 – правда, немец подготовил к золотой гонке только Цветкова . Три четверти работы выполнили другие тренеры.

Увольнять Рикко перед олимпийским сезоном не рискнули. Зато уравняли его в статусе с бывшим шефом резерва Андреем Падиным, который перехватил всю методическую часть, – и Гросс окончательно превратился в тренера-манекена.

То, что представляла собой команда в прошедшем сезоне, во многом результат работы Падина и аналитического отдела, который, не видя спортсменов, только на основе биохимических показателей, правил и правил тренировочные конспекты. Но хочется верить, что Рикко в глубине души разделяет ответственность – хотя бы за свою инертность. Спортсмен сразу чувствует «своего» тренера и тянется к нему – к Гроссу приходили только по разнарядке, зато разбредались куда угодно от души.

В том числе в этом сезоне:

Тюменец Гараничев искал себя вместе с личным тренером: два года без подиумов и совсем пугающая деградация;
 Евгений ни разу не признался, что отстранился от немца – но это скорее лукавство: было бы странно, если бы Гараничев открыто заявил, что отказался от работы с Гроссом, если его и брали, собственно, под него;

Логинов (тоже тюменец) еще под Новый год отдалился от советов Гросса и Падина – эпизодами это давало эффект, хотя со стрельбой у биатлониста – катастрофические проблемы (ни одной чистой гонки за сезон);

Бабиков был предоставлен сам себе с середины зимы – у него выходило гораздо хуже, чем у Логинова; 
у Антона, который не привык молчать, личный конфликт с Падиным – доверия между ними нет и, вероятно, уже не будет;

Цветков, поправлявший статистку Рикко в прошлые годы, публично поддерживал тренеров – это мудро и правильно. Только вот весенние успехи Максима – результат трехнедельного отдыха в феврале (по известным причинам) и консультаций с Николаем Лопуховым – в последние месяцы Цветков слушал его куда внимательнее, чем Гросса или Падина.

Рикко, дремавший три года, съездил на экскурсию в Пхенчхан (там он, по традиции, считал промахи у трубы) и ровно к окончанию контракта: ему, безусловно, хочется продлить договор.

На пороге больших перемен в руководстве полезнее всего держаться за спортсменов – и Гросс уже намекал парням и прессе, что их голос
сейчас был бы очень кстати.

Хотя немец, говорят, жаловался: а) на то, что в команде нет всех сильнейших, б) на сервис, который давно работает по накатанным рельсам, без новинок, и никак не подчинен тренерам, в) на невозможность проводить много сборов в Европе.

Возможно, в чем-то немец и был прав – но он ни разу не выступил публично. Ни разу не потребовал от руководства того, что считал нужным и важным для результата. Он молчал и просто ждал окончания контракта. Его все устраивало, пока на карту ежемесячно капали евро.

Спасибо, Рикко. Но нам такого тренера больше не надо.

Фото: РИА Новости /Александр Вильф, Владимир Песня

Рикко Гросс (нем. Ricco Gro; род. 22 августа 1970, посёлок Бад-Шлема, округ Карл-Маркс-Штадт, ГДР) - один из самых титулованных немецких биатлонистов, четырёхкратный олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира по биатлону. Имеет на своём счету несколько стартов в кубке мира по лыжным гонкам.

Биография

Хотя Рикко Гросс и родился в посёлке Бад-Шлема (сокращённо - Шлема) на юго-востоке Германии, сейчас он живёт в Рупольдинге - одном из крупнейших центров мирового биатлона. Биатлоном Рикко увлёкся в 1983 году, а в 1990 году попал в национальную сборную команды Германии. После «золотых» побед в эстафетах на Зимних Олимпийских играх 1992, 1994 и 1998 годов и на Чемпионатах мира 1991, 1995 и 1997 годов, в которых одним из эстафетчиков выступал Гросс, его стали ценить, в первую очередь, именно как величайшего командного бойца. Во многом благодаря Рикко Гроссу в последующем было выиграно эстафетное золото Зимних Олимпийских игр 2006 года и Чемпионатов мира 2003 и 2004 годов. Первую победу в индивидуальном соревновании на чемпионате мира Гросс одержал в 1997 году в Брезно-Осрблье. В сезоне 2006/2007 годов он закончил карьеру в биатлоне.

В августе 2015 года стал старшим тренером мужской сборной России по биатлону.

Павел Копачев встретился с новым иностранцем в русском биатлоне, которому не избежать сравнений с Пихлером.

Российский биатлон не успел проводить Вольфганга Пихлера, который поднадоел мантрой «топ-6 – хороший результат», как к нам в гости приехал другой немец – четырехкратный олимпийский чемпион Рикко Гросс.

О его назначении сайт – правда, процесс подписания контракта занял почти полгода. Союз биатлонистов официально представил нового тренера только 12 августа – все это время Гросс увольнялся из бундесвера, стараясь не привлекать к себе внимания.

Мы встретились с Рикко ранним утром в аэропорту Шереметьево – на пересадке из Тюмени в Рупольдинг. Говорили почти час – правда, на не родном для Гросса английском. Может быть, поэтому немец осторожно формулировал мысли, наотрез отказался говорить о тех, кто его позвал в Россию, раскрывать тренировочные планы.

Что насторожило? Гросс совсем не в курсе ошибок Пихлера, претензий к нему со стороны болельщиков; он не изучал тренировочные планы. Хотя это, казалось бы, очевидные вещи...

– Что вы успели посмотреть в России? Или только аэропорты?

– Ох, я не так много видел... Но уж точно не только аэропорты. Когда был спортсменом, ездил в Апатиты – небольшой городок в Мурманской области. Гулял по Москве, Санкт-Петербургу, Чайковскому, Тюмени, Ханты-Мансийску. Каждое место хорошо по-своему. К Тюмени я уже и вовсе привык. Там созданы идеальные условия для подготовки, прекрасный 5-километровый снежный круг: в начале последнего сбора было минус 5 градусов, потом температура опустилась до минус 15-19. Нам там комфортно.

– Германия для русского человека – это пунктуальность, качество и педантичность. Какой вы нашли Россию и русских?

- Вы удивитесь, но в России все примерно так же. Русские люди тоже могут быть дисциплинированными. Я сужу по своей команде. Если мы запланировали тренировку в 8.30, то она начинается ровно во столько. Ни минутой позже. Никто не опаздывает.

– Последний пример, что вас удивило в России.

– Расстояния. Когда мы переезжали из Тюмени в Чайковский на чемпионат России, я думал: «Окей, почему бы не добраться на машине». Посмотрел на карту – вроде сравнительно близко. 900 км. В Германии бы на это ушло примерно 6-7 часов. Но когда мне сказали, что дорога займет от 11 до 12 часов, я выбрал самолет через Москву и Ижевск.

В принципе я за рулем проводил 7 часов по дороге из Рупольдинга в Киль, и это даже с учетом парома. А вот 12 часов в машине – многовато.

Назначение

– Хочется восстановить хронологию: когда и кто именно позвал вас в Россию? Кажется, вы уже почти подписали контракт с Украиной…

– Я бы не хотел пока вдаваться в подробности. Был приватный разговор, который не хочется персонифицировать (весной Гросс был в Тюмени, где встречался с руководством СБР и губернатором Тюменской области Владимиром Якушевым – прим. сайт) . Россия заинтересовалась мной, я заинтересовался Россией; мы обсуждали варианты сотрудничества.

- Как долго вы раздумывали?

– Это было непростое решение. У меня была успешная группа в Рупольдинге, я возглавлял команду на Кубке IBU. Это была работа, которая мне нравилась. Но Россия – большой и интересный вызов. Мы обсуждали его с семьей – женой и тремя сыновьями, и меня все поддержали. За исключением старшего Марко. Он тоже биатлонист, я часто занимался с ним. Так вот он сказал: «Пап, я потерял тренера».

В Германии ваш поступок и увольнение из бундесвера не все поняли. Неужели вызов из далекой России важнее хорошей пенсии и престижной работы дома? Может, это все-таки вопрос денег?

– Нет, это точно не вопрос денег. Я еще молодой тренер, а сборная России – действительно большой шанс. Я приехал в великую страну работать с великой командой. И когда я так говорю, то не лукавлю.

В прошлом году Россия стала 4-й в Кубке наций. Наверное, это не всех устроило, в том числе руководство. Меня пригласили исправить ситуацию.

- Но вызов в чем? Просто подтянуть уровень команды или все-таки перед вами стоят более конкретные задачи?

– Моя установка – дать парням больше. Я воспринимаю работу каждого на 95 процентов – значит, я могу дать им еще 5 процентов. Если каждый будет прогрессировать, я буду счастлив.

– Вы несколько раз в интервью подчеркивали, что не советовались с Вольфгангом Пихлером при переезде в Россию. В это слабо верится, если учесть, что вы соседи и живете в одном городе.

– Очень важно идти своим путем. И если учиться, то на своих ошибках. Если ты будешь воспринимать слишком много информации извне, то будешь доверять предубеждениям. И это точно не сработает. Для меня важно составить собственное представление о биатлоне в России – поэтому я стараюсь как можно чаще общаться с чиновниками, тренерами и спортсменами. Это моя картина, которой я доверяю.

- Но вы наверняка слышали, за что критиковали Пихлера в России?

– Если честно, нет.

– Ему указывали на главную ошибку: не разобравшись, он предложил всем спортсменкам одинаковую нагрузку. Как вы узнавали свой коллектив?

– С первого дня я плотно общаюсь с тренерами Владимиром Брагиным и Александром Поповым. Они прекрасно знают систему российского биатлона.

Но они до этого сезона не работали с командой. Кто-то же вам давал информацию о биатлонистах? Изучали ли тренировочные планы прошлых лет?

– Нет, планы я не видел. Но я стараюсь индивидуально общаться с личными тренерами, моим предшественником Александром Касперовичем. У меня диалог со всеми. Не может быть такого: как я сказал – так и будет. Нам важно слышать друг друга.

– Три года вы учились в Кельне. Как это выглядело? Лекции, практики, выезды на какие-то этапы, тренировки?

– Это была классная компоновка: лекции плюс практики. Для меня это был очень интересный опыт. Когда я бегал на лыжах, не задумывался с научной точки зрения о микроциклах, восстановлении. Я больше доверял своему организму. В институте нам преподали классные уроки специалисты по легкой атлетике, велоспорту, конькам. Мне, как только закончившему спорт, было все в новинку.

Это были насыщенные три года. Мы учились 3 недели, затем – неделя на подготовку. Я работал экспертом на немецком канале ARD. У меня вообще не было свободного времени.

Горы и ошибки

– Ваших предшественников регулярно критиковали за ошибки в горной подготовке. К вам тоже есть вопрос: за межсезонье вы провели только два высотных сбора – летом в Обертиллиахе (3 недели) и недавно в Рамзау (неделя). В горах сборная обычно сидела дольше. В чем задумка?

– Я считаю, этого достаточно. Чемпионат мира пройдет в Осло – там есть одна гора, но ее высота 300 метров...

- Я про базовую подготовку.

– Давайте так: это мой первый год из трех по контракту, я иду шаг за шагом. Я смотрю команду, я ее изучаю. Тренировки в условиях гипоксии у нас были в трех различных вариантах. Можно жить высоко и тренироваться на равнине, можно жить внизу и тренироваться на высоте, можно жить и тренироваться на высоте. Нюансов много. Индивидуальный подход нужен к каждому биатлонисту, учитывая особенности организма.

Мы, безусловно, думаем о разных вариантах. Идеи есть, но в середине ноября говорить о них рано. Надо дождаться хотя бы первых гонок.

- Какой результат вас устроит? Не может быть такого, что у вас совсем нет плана.

– Ох... Когда я был спортсменом, никогда не говорил о планах. Когда я работал на телевидении, старался деликатно задавать этот вопрос. План – не обязательно медали. У нас много сильных атлетов, они должны становиться лучше и лучше. Но успех измеряется для каждого индивидуальными показателями. У нас есть биатлонисты, которые в прошлом году были в тотале на 25-30-х местах. Их задача – подняться выше, цепляться за очки в каждой гонке, но глупо требовать от них медалей и побед.

Я это понимаю. И неспроста спросил. Пихлера регулярно критиковали за то, что он говорил: топ-6 – это хороший результат.

– В мировом биатлоне с каждым годом конкуренция растет. Это не просто слова – все меняется день ото дня. В топ-10 могут заехать спортсмены из 10 разных стран. И во многих командах есть 4 человека, которые потенциально в топ-10.

Сегодня есть 35-40 биатлонистов, которым по силам быть в десятке. Это нужно понимать и принимать.

Но вы говорите то же самое, что Пихлер. Как бороться с ожиданиями российских болельщиков и Министерства? Все привыкли, что русский биатлон – среди лучших.

– В Германии, Норвегии точно так же. Все хотят выиграть. Каждый работает для того, чтобы быть первым. Иначе нет смысла.

- В Германии критикуют за топ-6?

– Да, если ты способен на большее. Если нет побед и медалей, никто радоваться не будет. Но в целом все понимают, что топ-10 – нормальный результат. Если ты выпадаешь из десятки – да, ты не на виду. Однако журналисты и эксперты безосновательно не критикуют. Многие из них были в прошлом спортсменами и все прекрасно понимают. Биатлон все-таки не бокс – там если ты второй, то уже проигравший.

Шипулин

– Вас устраивает, что ведущие биатлонисты – Антон Шипулин и Алексей Волков – тренируются отдельно от команды?

– Я не вижу проблем, что такой спортсмен, как Антон, второй номер Кубка мира, готовится самостоятельно, вместе со своей мини-командой. У него есть успешный опыт прошлого сезона. И это решение принималось до моего прихода – но, повторюсь, я не против. Это европейская практика – топ-спортсменам нужно больше свободы.

– Как вы вообще общаетесь с Шипулиным? Через кого держите связь – через Гайдыша? Крючкова? напрямую с Антоном?

– Нам сложно поддерживать регулярную коммуникацию – не совпадают места сборов, но мы все равно общаемся. Я лично несколько раз встречался с Андреем Крючковым, который курирует эту группу. Мы все вместе соберемся в Бейтостолене и уже конкретно наметим общие планы.

Тем не менее, вы должны быть в курсе их подготовки – как старший тренер вы ответственны за результат. В том числе, и в эстафетах.

– Безусловно. На сборе в Норвегии у нас уже будет одна команда. Есть много вопросов, которые нужно решить вместе – участие в чемпионате Европы, американском и канадском этапах Кубка мира, борьба за тотал и подводка к чемпионату мира.

- Что для вас важнее – этапы Кубка или медали ЧМ? В России ценность медалей выше.

– Олимпийские медали. Это главное. А так – конечно, чемпионат мира. Это главная цель этого сезона для всех команд. У нас есть хорошие шансы уехать из Осло с медалями.

- Вы в курсе, что российские биатлонисты с 2008 года не выигрывали ЧМ?

– Так долго. Ого! 7 лет... Да, я помню, как Максим Чудов в Эстерсунде выиграл золото. Я работал тогда экспертом на ТВ и поздравлял Макса с победой.

- Но 7 лет – много. Это же не просто так.

– Почему? Я вам приведу один пример. Мужская сборная Германии на ЧМ выиграла эстафету в 2004 году в Оберхофе. И не побеждала вплоть до 2015-го. 11 лет! Немцы сильны в биатлоне, но мы тоже долго ждали новой победы.

«Извините, пожалуйста, я не говорю по-русски»

– Вы работали с Нойнер, Хенкель, Гесснер. С кем было сложнее?

– По большому счету, ни с кем не было проблем. Общение строится на уважении. Суть работы тренера – сделать спортсмена лучше, помочь ему раскрыться в каждой гонке. Если спортсмен видит от тренера помощь, он будет доверять ему. Есть только одно отличие – девчонки во время тренировок больше разговаривают.

– Многие девушки жаловались на незнание языка в работе с Пихлером. Парни тоже плохо владеют английским. Вам сложно? Вы уверены, что вас понимают без проблем?

– (говорит по-русски) Извините, пожалуйста, я не говорю по-русски. Я понимаю.

(переходит на английский) На тренировках мы используем микс немецкого, английского и русского. Каждый из нас по чуть-чуть говорит на иностранном языке, мы понимаем друг друга – по крайней мере, я не вижу серьезных трудностей.

- Вам сейчас хватает такой коммуникации?

– С каждым днем мы понимаем друг друга лучше, я бы так сказал.

– Я слышал, что в день по 40 минут вы посвящаете русскому. Какие слова уже выучили? Сложно ли вообще учить?

– Успех обязательно придет. В тренировках какие-то подсказки я могу сделать и на русском, парни понимают элементарный английский. Конечно, когда речь идет об индивидуальных беседах, мне нужен переводчик.

– Вы – прекрасный настройщик стрельбы. Зачем еще нужен тренер Сергей Богданов, который ответственен только за стрельбу?

– Он приступил к работе до моего прихода, но я доволен. Есть много разных ситуаций, когда требуется дополнительная помощь и дополнительные глаза. Я не могу просто сказать спортсмену: «Ты стреляешь плохо», нужны точечные подсказки. А ситуации на тренировках бывают разные: например, у Димы Малышко сейчас стрельба кучная, он стреляет словно из автомата. Как машина. А есть те, у кого идет разброс по одному выстрелу. И с каждым нужно персонально разбираться.

Когда я был молодым, тренер любил повторять: «Лучше иметь план, составленный на 80 процентов, но отработать его на 100; чем иметь план, составленный на 100 процентов, а отработать его на 80». Я рад, что парни понимают меня и открыты к новшествам.

– Я читал, что ваши тренировки похожи на мини-соревнования: масс-старты, пасьюты, спринты. Вы сознательно сталкиваете парней, чтобы им было проще в сезоне?

– Это часть плана, но я бы не стал говорить о каком-то ноу-хау. Это игровой момент. На Кубке мира никогда не стреляешь один; всегда кто-то рядом – мешает, напрягает, создает конкуренцию. Мы моделируем борьбу, разбиваем парней на маленькие группы, устраиваем соревнования между ними. Группы постоянно разные, парни не успевают привыкнуть друг к другу.

- Кто лучший стрелок команды сегодня?

– Все точные данные в планшете. Если не ошибаюсь, разница между показателями спортсменов очень плотная.

- Не поверю, что вы не знаете.

– (по-русски) Я думаю, Максим Цветков.

Допинг

– Россия вновь в центре допинг-скандала. Вы не боитесь, что за спиной что-то может произойти, а вы понесете ответственность? Пример Пихлера показывает, что власть тренера в России не глобальна.

– В теории – да. Никто не застрахован, не только я. Но я не боюсь, у нас много проверок, в том числе на сборах в Европе. Допинг-офицеры могут приехать в любой день – с этим проблем нет, мы открыты. Более того, у нас трехнедельные сборы и неделя выходных, когда спортсмены стараются отоспаться. Мы принимаем кодекс WADA, мы за чистый спорт. И это не просто слова.

- У вас был дополнительный разговор с командой на тему допинга?

– Безусловно, мы говорили об этом очень откровенно и делали акцент на чистоте спорта. Это важно не только для меня и моей репутации, но и для всей команды. Каждый из парней подчеркнул, что хочет быть чистым. Я им верю.

Фитнес и хобби

– Что для вас ближе: футбол или гольф?

– Я люблю оба вида. В этом году практически не играл в гольф, но пока и не успел соскучиться. В футбол гоняли на тренировках. Я больше защитник, предпочитаю действовать поближе к воротам.

- За кого болеете?

– Конечно, за «Баварию». Стараюсь не пропускать ни одного матча бундеслиги и Лиги чемпионов.

- Многие мюнхенские болельщики критикуют Гвардиолу.

– Я не в их числе. По-моему, Хосеп – великий тренер. И «Баварии» повезло с ним.

– Как поддерживаете форму? Сколько раз в неделю тренируетесь?

– Если есть возможность, тренируюсь вместе с командой. Особенно на лыжах. Если парни бегут медленно, а я быстро – то держусь рядом, хаха. А вообще стараюсь 5 раз в неделю заниматься фитнесом. Это тонизирует.

Эпилог

– У вас контракт на 3 года. Но в России редко дают отработать такой срок. Результат нужен #прямосейчас. Вы к этому готовы?

– Хм, я не люблю говорить о планах. Безусловно, мы ставим перед собой высокие цели...

- Нет, я не о ваших целях, а о задачах руководства. Вам говорили что-то конкретное?

– Нет. Мне никто не говорил – нужны 4 или 5 медалей. Может, это и хорошо. Может, так даже и спокойнее.

- Окей, тогда все будут рады, если вы научите нашу команду . С чего-то же надо начать.

Фото: РИА Новости /Александр Вильф (1,7); biathlonrus.com /Евгений Тумашов, biathlonrus.com; Gettyimages.ru /Friedemann Vogel/Bongarts; globallookpress.com /Martin Schutt/DPA; Gettyimages.ru /Frank Peters/Bongarts

Старший тренер сборной России – о главной проблеме команды в нынешнем сезоне, желании продлить истекающий контракт, русском языке, эмоциях от недопуска большей части российских биатлонистов на Олимпиаду, и том, чему он научился за три года в нашей стране.

– Всегда хорошо выступать дома, где спортсмены имеют шанс быть рядом со своими болельщиками, семьями во время этапа Кубка мира,– начал разговор Гросс.

– Понравилась ли вам атмосфера на стадионе?

– Она была фантастическая. Здесь много просто супер-болельщиков, но при этом они ведут себя корректно по отношению к биатлонистам, поддерживают не только своих, а всех участников. Это здорово.

– Тюмень долго ждала этого этапа. Не испытываете сожалений, что в следующем году ему не нашлось места в календаре?

– По поводу расписания Кубка мира вопрос к IBU. Они решили в следующем году провести два этапа в Северной Америке и вынуждены подумать и о том, как атлетам предстоит добираться туда и обратно. Поскольку возвращаться между стартами нецелесообразно, все проведут за океаном две недели. Но два перелета через океан тоже немало. Думаю, через сезон мы вернемся в Европу, это совершенно нормально.

НОГОЙ НИЖЕ ПОЯСА

– Нынешний сезон выдался для сборной России неоднозначным. Как вы сами его оцените?

– Понятно, что вся наша подготовка была построена под Олимпиаду. А незадолго до нее мы узнали, что МОК решил не приглашать ряд наших спортсменов в Пхенчхан, и там выступят только Антон Бабиков и Матвей Елисеев. Это был тяжелый удар. Наши ребята – настоящая команда, всегда держатся вместе. Кроме них, в сборной много персонала. А тут мы остались почти в одиночестве. Если говорить о сезоне, то у нас было много хороших выступлений, хотя были и те, которыми я недоволен. К примеру, сейчас мы идем на четвертом месте в Кубке наций, хотя прошлые два сезона держались в тройке. Это шаг назад. Но нужно учесть, что часть команды не стартовала в Рупольдинге, а по плану проходила горную подготовку. Из-за этого мы недосчитались очков.

– Почему российским биатлонистам не хватает стабильности? Ребятам не всегда удается показывать свой максимум.

– На самом деле, они показывают его довольно часто, уж я-то знаю. Когда вы смотрите на результат, нужно понимать, из чего он сложился. Например, большинство лидеров в гонках стреляют чисто, а мы иногда промахиваемся слишком много.

– Можно ли уже понять, какие ошибки были совершены в процессе подготовки?

– Еще рано говорить об анализе, у нас впереди еще две гонки. После них мы сядем все вместе и будем разбираться.

– И все-таки, какая главная проблема нашей команды – бег, стрельба, психология?

– Главная проблема – то, что мы не выступали на Олимпиаде. И узнали об этом достаточно поздно. Все началось в декабре и продолжало развиваться. И мы ни в чем не могли быть уверены до конца – будем ли мы на Играх, кто именно. И это отвлекало спортсменов. А если у тебя хотя бы два процента мозга заняты размышлением о разных глупых вещах, ты не можешь быть полностью сконцентрирован на гонках.

– Что почувствовали вы, когда узнали – только два спортсмена едут в Пхенчхан?

– Это было как удар ногой ниже пояса. Было неприятно. К тому же МОК объявил решение, и никак его не объяснил.

– Как вы поддержали тех, кто не был приглашен?

– Конечно, мы много об этом говорили внутри команды. Все выглядело глупо, но что мы могли сделать? Я сам пытался добыть хоть какую-то информацию – от МОК, от IBU, хоть от кого-нибудь. Но не получил никакого ответа.

– Мартен Фуркад охарактеризовал эту ситуацию как "странную".

– Да, я с ним согласен. Все выглядело очень странно.

– При этом некоторые другие спортсмены критиковали россиян – например, Габриэла Коукалова.

– Ну и что? Таково ее мнение. Для меня это не проблема. Американские, канадские, чешские биатлонисты не захотели приезжать в Тюмень. Это их право. Решили – и их здесь нет.

МОЙ РУССКИЙ СТАЛ ЛУЧШЕ

– До вас в России работал другой немецкий тренер – Вольфганг Пихлер. Здесь он не сумел добиться результата, зато триумфально выступил в Пхенчхане со сборной Швеции. Как думаете, почему так произошло?

– Это вопрос к Вольфгангу. Мы эти темы не обсуждали. Конечно, я поздравил его с успехами, ведь он много лет упорно работал и до приезда в Россию.

– Сам он сказал, что у него были проблемы во время работы здесь. Что его недостаточно поддерживали, у него не было понимания с другими тренерами, не разделявшими его подхода к подготовке. Испытывали что-то подобное?

– У нас две совершенно разные системы тренировок. Большинство спортсменов по всему миру имеет домашнюю базу для подготовки. В России же все построено на сборах, гораздо больше переездов. В целом, это не проблема, но разницу нужно знать и понимать. А о разногласиях – и в сердце Европы есть тренеры старой школы. Это нормально, нужно учиться друг у друга, передавать знания. Так всегда было, мы всю жизнь чему-то учимся.

– Принцип, при котором команда разделена на несколько групп, удобен для вас?

– Да, это нормально. Почти все спортсмены весной и летом готовятся к сезону вместе. Конечно, вы знаете ситуацию с Антоном Шипулиным, который вместе с Лехой Волковым работает с Андреем Крючковым и Андреем Гербуловым, но мы все время на связи. Я знаю, по каким планам они готовятся.

– Насколько велика проблема понимания при работе за рубежом? Считается, что тренер и команда должны обязательно говорить на одном языке, иначе неизбежны сложности.

– Согласен. Коммуникация в команде – очень важная вещь. Обсуждать со спортсменом, например, тонкие психологические вопросы возможно, только если вы полностью понимаете друг друга. Я решаю эту проблему так – прибегаю к помощи других тренеров.

– Кстати, как ваш русский?

– (вздыхает, переходит на русский) Я понимаю чуть-чуть, говорю чуть-чуть.

– За эти годы он стал лучше?

– Конечно, и это очень помогает. Но если по-английски вполне можно говорить не идеально, и тебя будут понимать, то по-русски пропустишь одно слово, и будешь выглядеть дураком. Этим языком нужно владеть в совершенстве.

ХОЧУ ПРОДОЛЖИТЬ РАБОТУ СО СБОРНОЙ РОССИИ

– Вы впервые работаете за рубежом. В чем стали лучше как тренер за три года?

– Прежде всего, я хорошо узнал много других прекрасных специалистов. Говоря с ними, учишься. Может, и они от меня что-то взяли.

– А ваша команда?

– Для меня было важно, чтобы все сплотились и работали вместе. Для меня неважно, из какого именно города тот или иной спортсмен. Я смотрю – хорошие у него результаты или нет, бежит он или нет.

– Самые тяжелые моменты за это время?

– А почему вы не спрашиваете про самые лучшие?

– Это был следующий вопрос.

– (смеется) Не знаю, в памяти обычно остается только хорошее. У нас было много побед, призовых мест, просто хороших результатов. И конечно, самые яркие эмоции – от победы в эстафете на чемпионате мира в Хохфильцене. Видеть нас на верхней ступени пьедестала было здорово.

– Часть работы тренера – принимать на себя вину за плохие результаты. Готовы к этому?

– Это как в футболе. Когда команда побеждает, то причина в ней, когда проигрывает – в тренере. Конечно, такая ответственность – нормальная вещь. Такова наша работа.

– Ваш контракт истекает в ближайшее время. Ведете ли переговоры по его продлению?

– Прежде всего, хотел бы сказать, что мне очень интересна эта работа. Конечно, хотел бы остаться в команде еще на несколько лет. Мы сейчас обсуждаем такую возможность. Посмотрим, к чему придем.

– У вас есть другие предложения в случае, если не удастся продлить соглашение?

– Предложений много, но все они меня пока не интересуют. Об уходе из сборной России не думаю, для меня сейчас главный вопрос – сколько еще сезонов я здесь проведу.